Жизненная доля

Сразу бросаются в глаза характерные стилистические особенности такого рода описаний. Их отличает глубоко личная авторская интонация, причем смысл созданного художником образа как бы двоится на прямой и иносказательный. Здесь так же, как в пейзажном ряду кинокадров, обнаруживается тяготение к метафоричности, подтексту, уподоблению, то едва намеченному, то неожиданно прямому и недвусмысленному. С некоторыми вариантами, которые мы без труда могли бы перечислить, снова и снова возникают излюбленные мотивы, легко дающие повод для ассоциативно-символических толкований. Интересно, что самые эти мотивы неизменно повторяются в различных как временных, так и пространственных искусствах.

Пример нетрудно найти в повести В. Астафьева «Кража» (1961-1966). «Кругом степь, обсыпанная цветами, птичьим звоном, и ни одного деревца: лишь на в реку, маячил одинокий осокорь без вершины. Он горел. Из пустой середины его, как из трубы, валил сизоватый дым и выплескивалось белым платом пугливое пламя, словно дерево просило пощадить его а дерево все дымило, дымило за краем земли. Выпала судьба этому дереву расти в раздолье и одиночестве. И умереть одиноко. Нет горше такой вот смерти, медленной и никому не нужной».

Возможность соотнести природно-предметное описание с жизненной долей одного из персонажей в художественной прозе, как и в зрелищных искусствах (кинематографе, живописи), мотивирована воспоминанием, сновидением. Символ рождается из полузабытья, грезы.


<<< Расстановка смысловых доминатов

Литературный портрет дерева >>>

<<<Оглавление>>>