По краям прямоугольника картона пустил веселенький бордюрчик - красный и сине-зеленый вперемешку с сереньким горошек. Лилово-розовую плоскость поделил на три полоски и украсил шариками - красными в середке с черным по ободку и желтыми «нимбами». По центру быстрым движением кисти перекинул широкую лиловую дугу и обнял ею маленького коня и дрессировщика, что стояли внизу. Тс получились, «как живые». Пони, нарядно убранный, скосил глаз и чуть отвернул набок морду, проявляя свой строптивый нрав. Блеснули золотые точки копыт, и он застыл, как вкопанный. Все-таки послушался уморительно важничающего учителя, что стоит с ним вровень в черном фраке и лихо пощелкивает закрученным спиралью хлыстом. Не «на полном серьезе», шутя, поведал нам художник о поединке характеров на арене. Всего-навсего черкнул несколько штрихов пунктиром и бросил пару пятнышек. Темных, но таких легких, что просвечивал под ними картон - светился воздух цирка. Было в том цирке удивительно мило и весело, привольно и уютно. И была изящная шутка, понятная с полуслова, хотя художник общался с нами недомолвками и намеками.
Ревнители «досказанности», желая во что бы то ни стало опознать предметы, без труда могут догадаться, что полоса, идущая по кромке, означает портал, гнутая линия - арену, крути - юпитеры, могут по части восстанавливать целое. Не в том суть.
Щукин, еще будучи студентом, понял, что изобразительные знаки в живописи - краски и линии, положенные на поверхность холста или картона «просто так», без видимой внешне причинной целесообразности, способны внушать соответствующие эмоции. Незатейливо брошенным там и сям шарикам, точкам, кружочкам всех колеров и калибров дано одарить нас улыбкой и радостью праздника.
<<<Оглавление>>>