Отправная точка для написания «Дирижабля над городом» - непосредственное сильное впечатление от прекрасного. Из окна мастерской на пятом этаже дома на Верхней Масловке видно было, как поднимается вдалеке (там, где стояли ангары на станции Долгопрудной по Савеловской дороге) и витает в дымке необъятного поднебесья дирижабль. Зрелище, по-видимому, казалось удивительным.
Вот и готово как будто объяснение исходной точки рождения замысла. А почему все-таки на дирижабле остановился Щукин? Мало ли прекрасных еще вещей вокруг, вблизи, вдали? Где, в чем берет начало непредрешенное, импульсивное осознание-озарение - «это мое»? Загадка в принципе неразгадываемая.
Почему бы не ответить так. Как и у других художников того поколения, названных выше и многих еще неназванных, внимание задерживалось на выразительных чертах, штрихах, деталях, вносивших новое в привычный облик пейзажа, на приметах, ясно говорящих о факте происшедших изменений. Дирижабли, самолеты, аэростаты, парашюты - из этого рода вещных примет, популярных, носившихся (в прямом и в фигуральном смысле слова) в воздухе. Щукин - сын своего времени, и его касается, не может не коснуться, то, что «носится в воздухе». Человек в эпохе, эпоха в человеке. Разве дело тогда в самих приметах - каковы они и что означают? Не важнее ли иное? Место художника в русле искусства своего времени, а определеннее - в романтической тенденции искусства начала 1930-х годов.
<<<Оглавление>>>