И хотя он хорошо держится, читает без очков и охотно показывает свои самые последние работы, видно, что два года не прошли мимо него. Кое-что выпадает из памяти. За створки буфета засунута бумажка, на которой рукой Лусик Лазаревны написаны наши имена-отчества. Время от времени Мартирос Сергеевич подходит к этим бумажкам и продолжает разговор, называя нас по имени-отчеству.
Потом он повел нас в комнату, где лежали его многочисленные рисунки и акварели. Мы поднялись в мастерскую, а Мартирос Сергеевич сказал, что готов нам подарить какую-нибудь картину. Естественно, мы запротестовали, понимая, что место любой из этих картин не в частном доме, а в музее. Тогда он предложил нам выбрать что-нибудь из акварелей или рисунков. Там были наброски пейзажей, натюрморты, эскизы к обложкам старых альманахов.
Было много зарисовок, сделанных Мартиросом Сергеевичем в Москве на заседании Верховного Совета СССР. Мы долго препирались, пока Мартирос Сергеевич не извлек акварель, где были изображены горы и женщины, поднимающиеся ввысь, - работа, я бы сказал, подчеркнуто «сарьянистая», заставил ее взять. Мало того, потребовал, чтобы «акт» передачи был заснят. Мы вышли во двор, и я сделал несколько снимков. Потом аппарат был передан жене, и она тоже щелкнула несколько раз.
Когда моя статья была опубликована в «Звезде» и Мартирос Сергеевич хорошо отозвался о ней, я подумал, не взяться ли мне за книгу о нем. Я написал об этом в Ереван. В письме от 26 декабря 1961 года Сарьян прислал «благословение»: «Со своей стороны мне остается пожелать Вам большого творческого успеха».
<<< Великолепные полотна по стенам
<<<Оглавление>>>