Я понял вполне всю беспредельность его одиночества в плену у чуждых ему, одичалых людей. Всю жизнь он прожил на вершинах культуры: в дружеском и творческом общении с такими людьми, как Лев Толстой, Менделеев, Тургенев, Мусоргский, Римский-Корсаков, Владимир Стасов, Антокольский, Крамской, Гаршин, Чехов, Короленко, Серов, Горький, Леонид Андреев, Игорь Грабарь и другие - это было его привычное общество. А тут какие-то поручики, антропософы, попы... Двойственность, расщепленность сознания!»
Несмотря на такую тяжелую окружающую обстановку, Репин продолжал жить искусством. В 1924 году им написан портрет академика Ивана Петровича Павлова, приезжавшего к нему в «Пенаты». Чрезвычайно характерно для определения силы жизненного тонуса Репина то, что уже дряхлым стариком он работал над жизнерадостной картиной «Гопак», посвященной памяти горячо им любимого М. П. Мусоргского. Эта вещь осталась незаконченной. В ней художник хотел спеть свой последний гимн народу.
Но родина Репина не забыла. К 80-летию со дня его рождения, в 1924 году была устроена выставка его произведений в Москве в Третьяковской галерее и в следующем году в Русском музее в Ленинграде. «Я так восхищен, писал он Чуковскому, Вашим описанием моей выставки, что решаюсь ехать посмотреть в последний раз такое сверх всякого ожидания великолепное торжество - посредственного художника». Он просит достать ему разрешение на въезд в Советский Союз, собирается написать портреты президента Академии наук А. П. Карпинского и народного комиссара просвещения А. В. Луначарского. Но тяжелая болезнь свалила его надолго в постель и осуществить горячее желание не удалось. Стали приходить письма от его «расстрелянных» друзей, которых он уже оплакал. Как он этому несказанно был рад.
Выражение дружеского равенства >>>
<<<Оглавление>>>