Пространство арены «не играло». Как ни силился Щукин здоровенными фигурами штангиста в ярко-красных трусах и штангистки в ядовито-малиновом трико (оттенка «вырви глаз») перекричать разноголосицу грубых зеленых, желтых, фиолетовых пятен в амфитеатре, назойливо выпиравших углов лестниц, трапеций - центр исчезал. Внимание рассеивалось на околичности. (Что, впрочем, шло лишь на пользу дела, так как могучие бицепсы и толстенные ляжки атлетов - отнюдь не подарок взору.) Прошел год. Перепробовав множество вариантов (рисунки и эскизы к «Цирку» 1927 года не сохранились), Щукин сообразил, что всяческие «перегрузки», уместные в гротесках интермедий, цирку противопоказаны. И нашел в конце концов лаконичную и точную формулу построения: круг - формулу завершенности и простора.
Овал арены, разлет полукружий драпировок, шары огней - линии поют и круглятся на разные лады. В центре свободного, разом охватываемого пространства манежа скачет, пришпорив черную лошадь, украшенную серебряным плюмажем, золотоволосая наездница в светло-розовом костюме. Волны плавных линий подчеркивают стремительность прыжка коня и всадницы. На «едином дыхании» преодолена преграда. Пружинистый рисунок, энергичные повороты контура дают ощущение массы, «состава» предметной формы. Она достаточно прочна, чтобы удержать плоскость и помочь принять небольшое углубление за просторное поле, пригодное для движения, действия. Главная задача - согласованность всех элементов, составляющих целое. Ведь цирковое представление распрекрасно прежде всего точной слаженностью энергии, свободы, легкости.
<<<Оглавление>>>