Щукин не мог не обнародовать, что он - истинное дитя своего времени - испытывает потребность непримиримо судить смешное и никчемное. Не мог не обнародовать свою принадлежность к племени скоморохов и свое романтическое происхождение. Когда самому есть, что сказать, незачем скрывать «предков». Удивительнее всего, как при таком разношерстном и могучем их составе он ни на кого не похож. Врожденное чувство гармонии - падежное противоядие от эклектики - подсказывало, как разнородное, разностильное сделать однородным, одпостильным.
Еще один пример тому - «Театральный занавес» (1928). Пышные букеты не уместились на синих подносах, стоящих торчком, выбились из границ расписного поля и поползли вверх витыми стеблями, шарами «бумажных» и «живых» роз, проросли зеленью трав и листьев, укрыли в тени амуров. Из густой зелено-розовой чащи вышли серо-сиреневые и светло-желтые завитки «кружевных» рокайльных узоров и изящных волют. Они отбегали вбок, мчались наискосок, вновь возвращались к цветкам, оплетали листья и травы, все разом поднимались вверх, рассыпаясь фейерверком в ультрамарине театрального неба, и кружили там вволю, пока, наконец-то, не были стянуты тяжелой барочной раковиной к центру, где на картуше значится слово «ТЕАТРч».
«Хитросплетения» рокайльных, барочных и национальных элементов декора так ладно вязались, кулисы-гирлянды так празднично и весело цвели пышным цветом, что и без надписи было ясно, где мы находимся.
Театр начинается с занавеса >>>
<<<Оглавление>>>