Характерно, что и в случаях намеренной стилизации, и тем более тогда, когда ощущение духа площадного зрелища было истинным, в центре внимания режиссеров и художников оказывались аспекты комические, иронические, гротесковые. Не случайно К. С. Станиславский, решив разрушить «священные традиции» трактовки «Мольера - «как всегда», «Мольера - «как полагается», «Мольера-«вообще», взялся за «Мнимого больного» и львиную долю забот отдал финальной интермедии. Станиславский-режиссер и еще более Станиславский-актер (исполнитель роли Аргана) щедро пользовался приемами буффонады, добивался союза естественной правды чувства с «пережитым сочным гротеском» в духе масок домольеровского театра и комических типов Рабле.
И все же в финале не прозвучал на полную мощность едкий мольеровский смех над «докторес и профессорес» - неучами, схоластами, шарлатанами; был ослаблен пародийный смысл глупейшей процедуры посвящения Мнимого больного в высокий ранг Доктора.
Александр Бенуа - художник спектакля, получив от режиссера санкцию на свободу действия, буквально истолковал слова Мольера, назвавшего последнюю интермедию «шуточной церемонией присвоения докторского звания бакалавру, которого изображает Арган». И смягчил поэтому «прелестными выдумками и обворожительными красками» (как говорилось в одной из рецензий) резкие штрихи, придуманные Станиславским.
<<<Оглавление>>>