Перефразируя темы старых мастеров, облекая старые схемы в живую плоть и кровь, Мане смотрит на живую действительность, передает ее со всей свойственной ему энергией и силой. Как это ни звучит парадоксально, но, следуя за старыми мастерами, Мане выковал свой собственный язык, стал самим собою.
Вместе с тем, коррективом к классическому воспитанию Мане являются его беглые зарисовки на улицах Парижа: движимый интересом к окружающей жизни, Мане фиксирует характерные сценки современной жизни; выковываются элементы новой эстетики, становящейся базой его художественного мировоззрения.
Интерес Мане к передаче образов и сюжетов, взятых из современной жизни, несомненен. Эта тенденция будет играть все большую и большую роль в его творчестве, пока не приобретет характер доминанты. Здесь главный источник, здесь корни реализма Мане.
Пруст рассказывает, как в ненастные зимние дни, когда из-за тумана и темноты становилась невозможной работа в мастерских, Мане отправлялся бродить по бульварам, захватив с собою альбом, куда он заносил беглые впечатления виденного. Одновременно Пруст вспоминает ту острую критику, которой подвергал Мане пользовавшуюся тогда громадной популярностью историческую живопись; Мане допускал изображение лишь того, что видел и пережил сам художник. Растущее расхождение с Кутюром приводит к ряду столкновений, после чего Мане решается окончательно расстаться со своим руководителем (1856). Мане работает теперь самостоятельно, подыскивая себе мастерскую.
<<< «Мертвый тореадор» в позе «Мертвого воина»
<<<Оглавление>>>