Ван-Гога снова берут в госпиталь без всяких других оснований. Правда, в марте его выпускают, но продолжать жизнь в прежней мастерской становилось невозможным: вокруг нее «взрослые толпились, а дети взбирались на окна - точно я был редким животным». Друзья подыскивают ему мастерскую в другой части города, но в последний момент Ван-Гог не решается начать вполне самостоятельную жизнь; «я не способен руководить и управлять собою, я чувствуют себя совсем иным, чем раньше», - жалуется он и останавливается на мысли впредь до полного успокоения провести несколько месяцев в заведении доктора Пейрона в Сен-Реми, неподалеку от Арля. Брат Винцента - Тео Ван-Гог тоже пока не видит лучшего исхода.
Год, проведенный Ван-Гогом в Сен-Реми, с мая 1889 года, стал, однако, одним из самых тяжелых периодов его жизни. Пребывание в лечебнице не принесло пользы больному художнику; условия, в которых ему пришлось жить, были тягостны ему сверх меры; почти в каждом письме к брату прорывается его нетерпение, заглушённая просьба об отъезде; иногда мы слышим прямо вопль отчаяния: «Здешняя обстановка подавляет меня более, чем я могу выразить... Мне нужно воздуха. Я чувствую себя уничтоженным заботой и скукой... Терпение мое приходит к концу. Милый брат, я больше не в силах вынести; нужно все это изменить, даже если бы стало еще хуже» .
Если в Арльском госпитале между докторами и пациентом установились отношения симпатии, то д-р Пейрон, при всей своей заботливости, остался ему лично далек; Ван-Гог оказался обреченным на полное одиночество в этом доме для умалишенных, расположенном в старом монастыре. Живая связь с миром теряется; ему остается переписка с братом, друзьями и работа.
<<<Оглавление>>>