Конечно, в XIX веке раскольники, уже растерявшие бунтарский запал своих предков, не были прогрессивной общественной силой. Их схоластические богословские споры лишь отвлекали народные массы от революционной борьбы за свои права. К тому же богатые купцы и промышленники- староверы эксплуатировали народ не менее жестоко и усердно, чем ревнители официальной веры Но для церковников старинные храмы и часовни были не только олицетворением раскола. С полным основанием они видели в них и своеобразные монументы героическим эпохам, памятники большого общественного, гражданственного содержания, воплощение эстетического идеала народа, а не официального православия.
В деревнях и селах пореформенной России возникает новая «эстетика»: на смену благородной простоте и сдержанности творений народных мастеров приходит безвкусное украшательство; показная пышность, крикливое, претенциозное «богатство» вместо ясности и подлинной праздничности; эклектическая бутафория вместо строгой стильности и целесообразности. Носителями этой мещанской «эстетики» — самой уродливой формы буржуазной культуры—были кулаки и купцы, новая сельская буржуазия, вызванная к жизни развитием капитализма в России и реформой 1861 года. С благословения и при поддержке синода и правительства эти местные «благодетели» и «меценаты» стали основными проводниками реакционной политики официального православия в области культовой архитектуры деревни.
Трудно даже представить себе тот громадный ущерб, который был нанесен народному деревянному зодчеству во второй половине XIX — начале XX века!
<<< Вторая жизнь деревянного зодчества. ч.11
Вторая жизнь деревянного зодчества. ч.13 >>>
<<<Оглавление>>>