Щукину-романтику дорог мотив преодоления. Ветер гонит облака, яростно гнет травы, взбудораженные краски смешались в краю, охваченном ненастьем, а круглоголовые юрты стоят неколебимо - всем ветрам назло. В небесах идет схватка туч и солнца. Из-под нависшей тяжестью свинцово-серой пелены пробиваются нежные лучики размытых янтарных, перламутровых, опаловых красок. Клинья света врезаются в черно-синий грозовой покров, опустившийся на край горы. И гроза, загнанная в угол, постепенно отступает под натиском света. Осталось еще немного, чтобы небо совсем прояснилось и воссияла вновь свежая зелень на умытых холмах. А внизу, у подножия гор, точно такие же клинья ведут точно такую же «очистительную работу» - изгоняют тьму («Дальневосточный пейзаж», 1931).
Правдоподобно ли идеальное соответствие верха и низа? Земли и неба? Щукин об этом не думает, ибо не намерен воспроизводить копию местности, припечатанную «с подлинным верно». Что же касается уподоблений, то зеркальные соответствия частей организма природы, пластические рифмы доводят до конца мысль о единстве, о связи всего сущего. Да, это именно мысль. Последовательно реализованная языком чувственно живописных форм концепция. Художник таким представляет себе мир, так видит, воображает его, убеждая нас тем самым, что это вправду было, это могло быть.
Чем острее прочувствована «разумная соразмерность начал», чем более упорядочена, подчас до симметрии, архитектура пейзажа, тем рельефнее, по контрасту, воспринимается движение.
<<<Оглавление>>>