На открытии выставок всегда бывал Серов. Каждый раз, обойдя выставку, он подходил ко мне и советовал не продавать картин, надеясь уговорить членов комиссии Третьяковской галереи приобрести их. И, очевидно, каждый раз члены комиссии не приходили к соглашению с Валентином Александровичем. Это продолжалось до 1910 года. Конечно, было очень важно, что Серов так ценил мои работы. Я любил Серова как хорошего человека, большого художника и одного из лучших своих учителей. Он был передовым художником и активно поддерживал все то, что было ново и интересно.
Начиная с 1904 года мои работы, как я говорил, носили фантастический характер. Все, что я писал, было сплетением реальности и фантастики. Реальности, потому что я писал под впечатлением увиденного, фантастики, поскольку я синтезировал это в своем воображении. Надо было найти сильные выразительные цвета, достигнуть интенсивности их отношений, чтобы выразить мои переживания, чувства, думы. Серов полностью понимал и ценил это. Правда, эти выставки мне не приносили материальной выгоды, но я получал большое моральное удовлетворение и учился на них. На мою долю приходились не только нападки и резкая критика. Мне доводилось слышать и много дружеских советов и получать высокую оценку как от художников, так и от людей, стоящих близко к искусству.
В 1909 году на выставке «Золотого руна» я был представлен большой картиной «Земледелец» и другими работами, а также первым вариантом своего «Автопортрета».
Живописи ваяния и зодчества >>>
<<<Оглавление>>>