В этой резко антиклерикальной картине, где сельский поп не просто просит именем Христовым, а настоятельно требует «божью» долю, где крестьяне, чтобы удовлетворить его алчность, отказывают в подаянии подлинным нищим, звучит совершенно иная, ранее не встречавшаяся в картинах Орлова нота активного и далеко не только морального протеста. Этот протест выражен, прежде всего, в фигуре главного кормильца семьи - чернобородого крестьянина, стоящего справа. Видя, что спор старика отца с назойливым слугой божьим затягивается, он с досадой воткнул топор в колоду. Жилистые трудовые руки его сами собой сжимаются в кулаки. Вся поза его говорит о закипающем гневе. Он нагнул немного голову и исподлобья с ожесточением смотрит на попа. Кажется, еще немного и он не выдержит: шагнет вперед, схватит за шиворот и вытолкнет непрошеного «гостя», а в случае чего потянется и к топору...
Образ этого крестьянина, запечатленный Орловым, весьма характерен. В нем ясно выражены не только гнев и возмущение, не только самый решительный протест против кровососов-церковников, но и готовность народа вступить в революционную борьбу против своих угнетателей. Не случайно Л. Н. Толстой, трактуя картины Орлова в духе своего учения о непротивлении злу насилием, обошел этот образ молчанием. Да и некоторые наши искусствоведы, стремящиеся во что бы то ни стало приписать произведениям Орлова влияние идей Толстого, тоже оставляют эту картину без внимания. А она, быть может, дает наиболее верное, подлинно реалистическое представление о чувствах той меньшей, революционной части нашего крестьянства, которая, как отмечал В. И. Ленин, «действительно боролась, хоть сколько-нибудь организуясь для этой цели...», а может быть, даже и о той совсем небольшой части, которая «поднималась с оружием в руках на истребление своих врагов, на уничтожение царских слуг и помещичьих защитников».
<<<Оглавление>>>