Своеобразность художника была очевидна всем, кто сталкивался с ним, а Ладо Гудиашвили знал многих и Пикассо, и Маяковского, и Модильяни, и Зулоагу, и Гончарову, и Лентулова... Рисунки Модильяни сохранились у него - он показывал их мне! - живые стремительные наброски. Друзья были в Париже. Их было много. Но родина была одна. И Ладо Гудиашвили все внимательнее прислушивался к рассказам о новой Москве и новом Тбилиси. Встречи с Маяковским, Есениным, с русскими художниками и артистами заставляют все сильнее мечтать о будущей работе у себя дома, в Грузии.
Парижский период Ладо Гудиашвили - это, на наш взгляд, прежде всего рассказ о Грузни.
Со времени моего посещения дома Ладо Гудиашвили прошли годы. И я не раз вспоминал этого мастера и его искусство, не имеющее параллелей в моем сознании. Стихи поэтов из «Голубых рог»? Легенды? Национальная мифология?
Все это так, и все это не столь уж прямо!
Пожалуй, ближе всего к образам Л. Гудиашвили стали для меня образы Федерико Феллини, великого итальянского режиссера. В фильме «Рим» строители метрополитена наталкиваются на какие-то античные фрески. Потрясающие. Уникальные. Но, то ли под влиянием кислорода, то ли под влиянием света, эти фрески уходят, исчезают, пропадают уже навсегда! Это соединение неизменного и изменчивого, эта зыбкость вечности и постоянство сиюминутного - очень часто у грузинского художника, уже бывшего признанным мастером, когда знаменитый итальянец лишь начал ходить в гимназию!
<<< Независимость французского искусства
Рисовальщик из археологической экспедиции >>>
<<<Оглавление>>>