Старое-престарое дерево

И не потому, что я давно знаком с живописцем и мне известна и его собственная жизнь, и жизнь его матери, оставшейся вдовой в совсем юные годы (ее муж, отец художника Евсей Прокофьевич погиб незадолго до рождения сына), есть в этом холсте - пусть не завершенном, еще находящемся в движении - живая душа старой женщины, жизнью битой, но не сломавшейся, жизнью ломанной, но не согнувшейся... Уходят дороги, светит зимнее солнце. И стоит она на пригорке, и ждет она, видимо, не день, не неделю - долго ждет, всю жизнь.

А вот уже завершенный пейзаж - осень. Пылают на полотне огненные факелы берез. Глыбятся зеленые кубы поздней осени, и плывет по косогорам туман, пронизывающий туман предутренней поры.

Я перевожу глаза на другой холст - удивительную по своей пластике «Старую яблоню». Старое-престарое дерево на пригорке. Черные ветки - почти силуэты на фоне голого, студеного неба. Подсохшие, умирающие ветки, обнаженные, резкие в своей обнаженности. И немногие еще сохранившиеся плоды румяные яблоки позднего созревания. Эти розовые пятна очень точно организуют как это всегда бывает у Моисеенко - общую цветовую композицию, оттеняя печальные осенние тона, подчеркивая неизбывность конечного торжества жизни, бытия. Художник говорит:

- Не думаю, что может существовать безнациональное искусство, это абсурд. Искусство всегда связано с традициями какого-либо народа. Могут быть живые традиции, могут проявляться отжившие, а искусство не может жить без своей народной основы. Но нет такого великого живописца, в манере которого не были бы ощутимы школы мирового искусства.


<<< Фигуры черноволосых женщин

Русские живописцы >>>

<<<Оглавление>>>