В изображении монументальных фигур рыбаков эти гравюры перекликаются с поздней живописью Мазереля, они проникнуты свойственной художнику свежей и сильной романтикой: особенно хороши «Птицы моря» (1932)-фигура смотрящей вдаль девушки, стоящей у взволнованного моря, ветер рвет ее одежды, белые чайки кружатся над волнами. Иногда Мазерель достигает скупыми средствами трагического пафоса, как в листе «Смерть», который можно смело поставить наряду с лучшими гравюрами на дереве Кете Кольвиц, - фигура застывшей в немом отчаянии женщины, преклоненной перед распростертым на земле трупом рабочего, вырастает в трагический, обобщенный образ. Распределение черного и белого, в чем Мазерель показывает всегда утонченное мастерство, достигает здесь предельной выразительности.
Темы из жизни и борьбы рабочего класса начинают играть за последние годы все большую роль в творчестве Мазереля. Это вполне закономерно. Мазерель никогда не был оторван от жизни; он никогда не замыкался в «башню из слоновой кости» самодовлеющего искусства для искусства; его творчество, вопреки господствующим в западном искусстве формалистическим тенденциям, всегда было сюжетным, всегда имело своей роковой темой человека, его любовь, горести, борьбу. Трактовка этих тем была у Мазереля различной. Мы видим, что годы войны делают из Мазереля страстного памфлетиста, клеймящего в незабываемых листах чудовищные преступления против человека, его достоинства, его свободы, моральное одичание, озверение Европы, которые явились результатом империалистической войны.
<<<Оглавление>>>