Извозчик остановился посередине селения. По узкой уличке, пролегавшей между стенами двух владений, мы спустились к нижнему шоссе: оно пролегало параллельно полузабытой ветке железной дороги. С обеих сторон шоссе окаймляли сады. Пышно разросшиеся деревья нижнего сада возвышались над каменной оградой. Верхний сад отделяла от дороги высокая сквозная решетка; характер его был иной; здесь все пестрело красками, все цвело. Залитые солнцем цветы - розовые, желтые, голубые, оранжевые, фиолетовые и красные в беспокойных и ярких сочетаниях покрывали всю его площадь. Это не был цветник, разбитый по строгому плану искусной рукой художника. Перед нами открывалось нечто подобное опытному полю садовода, страстного любителя цветов, использовавшего каждый угол, каждый метр земли для выращивания все новых и новых пород. Буйная и пышная несогласованная их красочность просто ослепляла. Лишь потом различаем мы в глубине сада несколько зданий; некоторые из них, судя по размерам окон, по стеклянному перекрытию крыш, должны были служить мастерской художника. Прямо перед нами, словно гигантский цветок этого диковинного сада, под большим белым зонтом, укрывшим от лучей полуденного солнца и его тучную фигуру и начатый этюд на мольберте, сидел старик. Он писал. Сомнений быть не могло, перед нами был Клод Моне.
<<<Оглавление>>>