Есть у А. А. Пластова произведения, в которых жизнь словно выплескивается за рамы картины, они полны энергии, задора, праздничности. В них художник предстает страстным жизнелюбцем, натурой импульсивной, жадной до радостей. Чаще всего это многофигурные композиции.
Характерным примером этой линии в творчестве Пластова может служить полотно «Колхозный ток». Здесь он сочетал искания многих лет, создав подлинную симфонию коллективного труда.
Картина «Колхозный ток» — сложное по композиции, колориту, многообразию действия полотно. Это многоплановое произведение, требующее для своего восприятия и понимания определенных усилий от зрителя. В нем много, так сказать, «вставных» эпизодов, которые, углубляя общее содержание полотна, заставляют зрителя быть внимательным и сосредоточенным.
Картина наполнена бурным движением. Каждый персонаж что-то делает, к кому-то обращается, с кем-то находится в контакте. Девушки, вяжущие снопы, о чем-то болтают. Мальчишка подносит ведро воды мужчине в красной рубахе. Около девушки, несущей на плече мерку, вертится собачонка. Вдали, близ огромной кучи зерна, о чем-то беседуют мужчина и сидящая на корточках женщина. Словом, все персонажи картины не стоят на месте, а если и стоят, то это лишь минутная остановка, за которой должно последовать действие.
Под стать оживленному действию в картине и ее солнечный, яркий, пестрый колорит. Полотно поистине может быть названо красочным праздником. Здесь сталкиваются, сочетаются и дополняют друг друга сияющие золотые, розовые, синие, голубые, зеленые тона, среди которых звонким, пронзительным пламенем горит огненно-красная рубаха колхозника, пьющего воду. Эта рубаха словно вобрала в себя весь жар горячего августовского дня, слепящий блеск солнца, золото снопов, всю энергию дружно и беззаветно работающих людей, отчего кажется праздничной и природа и вся сцена труда под палящими лучами.
Как-то, говоря об одной своей картине («Колхозном празднике»), Пластов заметил: «Я не пытался отдельные составные части композиции принести в жертву какому-нибудь отдельному моменту. Мне, напротив, хотелось, чтобы все путалось между собой до неразберихи и было забавно даже при длительном рассмотрении. Каждой детали мне хотелось придать ту правдивость и занятность, какая в натуре всегда присутствует». Многое из сказанного можно отнести и к картине «Колхозный ток», хотя здесь в гораздо большей степени, чем в «Колхозном празднике», чувствуется конструктивная основа: группа первого плана доминирует над остальными, цветовая композиция ощутимее, яснее. Но ведь это гораздо более зрелое произведение. Вместе с тем «Колхозный ток» не меньше, чем «Колхозный праздник», привлекает свободой размещения многочисленных эпизодов, правдивостью целого и частностей и той «занятностью», которая заставляет вновь и вновь обращать внимание на различные сценки и мельчайшие детали.
Как же сочетается свобода и твердая закономерность в этом интереснейшем полотне Пластова? Каким образом внешний произвол, который увлекает зрителя и создает впечатление естественности и жизненности изображенного, оказывается на поверку заключенным в строгие рамки и является плодом продуманного композиционного построения?
Несмотря на обилие фигур и различных «вставных» эпизодов, композиция картины довольно ясна. Полотно легко делится диагональю от верхнего левого угла к правому нижнему. Это деление подчеркнуто спинами и головами девушек, молотилкой, колесом телеги, головами мальчишки, держащего ведро, и пьющего воду мужчины и, наконец, фигурой подающего снопы. Центр картины оказывается сдвинутым влево и акцентируется фигурой колхозника в красной рубахе. Это сообщает полотну большую свободу и жизненную убедительность. Ощущение свободы усиливается тем, что края картины кажутся срезанными как бы случайно. Под этот срез попадают бычок в упряжке, лопата, часть строящегося навеса. Все это придает естественность композиции, полотно кажется фрагментом большой панорамы, которая продолжается и за рамками картины.
Какую же цель преследовал Пластов, отодвинув центр картины вправо и разделив ее почти точно по диагонали? Прежде всего, это сообщило композиции динамичность, что становится особенно очевидным, если сравнить «Колхозный ток» с «Ужином трактористов». В последней картине спокойное чередование планов по горизонтали вполне соответствует настроению тишины и покоя. В картине же «Колхозный ток» надо было как раз нарушить покой, наполнить полотно движением, создать впечатление неразберихи. Отсюда резкие красочные сочетания, сопоставление большой массы крупных фигур, молотилки, снопов в левой части картины и резкого прорыва в глубь полотна в правой его части.
Сравнение «Колхозного тока» с «Ужином трактористов» можно продолжить. Если во второй работе рисунок очень спокойный и плавный, то в первой все строится на нервной, извилистой линии, на пересечениях: березовые стропила навеса загораживают фигуры колхозниц около веялки, голова женщины, вяжущей сноп, загораживает фигуры девушек, стоящих за ней, горизонт почти не виден из-за молотилки и соломенных скирд. Все это создает ощущение неустойчивости, спутанности, суматохи.
Но возникает вопрос: не слишком ли «разбрасывается» Пластов в этой картине, не теряет ли он за частностями главного, не нарушают ли «вставные» эпизоды единства действия, нет ли здесь нейтральных фигур статистов, нужных художнику лишь для того, чтобы заполнить композицию? На эти вопросы можно ответить только отрицательно. Каждая фигура в картине на своем месте, каждое действие оправдано общей ситуацией, каждый эпизод неотъемлем от целого и лишь усиливает образную выразительность произведения и углубляет его содержание.
Обратимся к картине. Мы уже отметили, что центральной в ней является фигура парня в красной рубахе. Видимо, не случайно акцентировал на ней внимание художник, фланкировав ее фигурами паренька-возчика и мальчугана, с усилием поднимающего ведро. Но странное дело, этот центральный персонаж, которому как будто надлежит усиленно трудиться, не занимается работой. Пластов изобразил молодого колхозника в момент передышки, когда, на секунду оторвавшись от дела, он с наслаждением утоляет жажду. Думается, что художник правильно поступил, отказавшись от того, чтобы и на первом плане показать какой-то эпизод труда, связанный с общей работой, — это привело бы к однообразию. Эта центральная фигура, как и образы ребят, — подлинная художественная находка, которая во многом определила образный строй картины, вдохнула в нее жизнь, усилила ощущение энергичности, напряженности коллективного труда.
В образе пьющего как бы сочетались чувства всех изображенных художником людей. Разгоряченный работой, он с жадностью пользуется минутой отдыхе. Но в нем словно горит огонь труда, которому он мгновение назад предавался с величайшим энтузиазмом и самозабвением. Тем сильнее выражается то удовлетворение, которое он испытывает от глотка ледяной воды. Бесподобно написана голова, прильнувшая к воде, мокрые от пота волосы, рука, держащая ковш, вся его вольная, сильная, ловкая фигура.
С такой же непосредственностью и живостью изображены мальчишка в отцовской фуражке и в «на рост» сшитых брюках, через силу поднявший ведро, и паренек — один из любимых героев Пластова, родной брат «Вити-подпаска» и других юных персонажей пластовских картин.
Своеобразным фоном для центральной группы является слаженная, спорая работа колхозников.
Особенное значение в изображении этой работы имеют фигуры колхозника, поднявшего сноп, и женщины, стоящей справа от центральной группы.
Первый из них самым непосредственным образом соотносится с образом пьющего воду. Обнаженный до пояса, купающийся в солнечном свете, этот колхозник олицетворяет собой напряжение и красоту труда. Его фигура, четко рисующаяся на фоне неба, является своего рода кульминацией в картине. К ней устремлены все линии, она властно притягивает к себе взор зрителя. Сопоставляя ее с фигурой пьющего, художник как бы говорит, что и колхозник, на минуту оторвавшийся от работы, трудился с такой же энергией, что в нем не меньше силы, что он так же ловко может поднять вилами сноп и бросить его в молотилку.
Не менее характерна фигура молодой женщины, вяжущей снопы; она делает свое дело ловко, играючи, не замечая ничего вокруг себя. Самозабвенность в работе — это, пожалуй, самое замечательное в образе молодой колхозницы. Сумев передать эту самозабвенность, Пластов как бы «настроил» на тот же лад и образы девушек, расположенных позади колхозницы. Вместе с тем, изобразив за одинаковой работой несколько человек, он подчеркнул важность этой работы, ее значительность в общем процессе труда.
В сущности, в левой части полотна и сосредоточено то главное, что выражает суть картины, что определяет ее замысел. Однако это не означает, что мелкие фигурки в правой части композиции являются лишь стаффажем. Они играют также весьма существенную роль в качестве аккомпанемента к главному действию, развертывающемуся слева и в центре.
Различные сценки в правой части картины и в самом деле очень интересны. Их хочется рассматривать долго и внимательно. Справа мы видим фигуру девушки, опершейся на черенок деревянной лопаты, которой она сгребала зерно. За ней, на фоне гигантской горы соломы, стоит веялка, около нее фигуры работающих колхозниц. К этой группе приближается несущая зерно девушка, у ног которой приплясывает на задних лапах собачонка.
А совсем вдали новые сценки, роль и значение которых в рассказе скорей угадываются: там виден автомобиль, а около горы соломы у горизонта — подводы, с которых уже сбросили вымолоченные снопы.
Так, с помощью крупных и мелких эпизодов Пластов рисует картину большой и сложной работы, требующей усилий многих людей, различной по характеру, но складывающейся в подлинную симфонию труда. Эти эпизоды нисколько не противоречат один другому, а, напротив, дополняют друг друга. В картине как бы развертывается цепь, все звенья которой крепко спаяны и образуют нерасторжимое целое.
Пластову удалось с покоряющей силой воссоздать жизнь, ее трепет, ее пестроту и сложность, жизнь, заключенную в строгие рамки искусства, которое способно отбросить все ненужное и выразить все самое главное и существенное. Этим самым главным и существенным в картине «Колхозный ток» явился жар и напряжение коллективного труда, его радость и праздничность, его великолепная сила, гимн этому труду.
Разбирая прекрасное полотно Пластова, мы как бы обнажили его структуру, разъяли его на части. Это было необходимо, чтобы понять художественный строй произведения, осознать его главные мотивы и линии. Но отвлечемся от «анатомического» анализа и посмотрим на картину непредвзятым взором простого зрителя. Ведь самый скрупулезный разбор не в силах объяснить всего обаяния произведения.
Это обаяние, эта сила эмоционального воздействия не поддается точным выкладкам. Пластов мог правдиво написать отдельные фигуры и найти удачное композиционное решение. Но разве дело только в этом? Разве не самое важное заключается в том, что он сумел передать зрителю свое восхищение изображенным, восхищение слаженной, дружной работой и силой, ловкостью, молодым напором и внутренним благородством героев картины, восхищение красотой труда под высоким небом с легкими облачками, красотой золотого хлеба и воздуха, пропитанного соломенной пылью, красотой знойного дня, дарящего людям радость и изобилие!
Достичь выражения этого восхищения он смог потому, что все в картине: золото колкой, хрупкой соломы и кумачовая рубаха колхозника, белизна березовой коры и матовая поверхность свежевыструганной деревянной лопаты, рефлексы солнечного света на обнаженном теле и мягкий блеск влажных волос, палящий зной летнего дня и сияющая глубина неба — все проверено жизнью, натурой, все вещественно и осязательно. В самом деле, с каким живописным блеском написана Пластовым тяжелая вода, плещущаяся в ведре! Так и чувствуется, как она переливается и дрожит, как она холодна и вкусна. С такой же чувственной силой переданы в картине ослепительный блеск солнца, разгоряченное, пышущее жаром тело пьющего колхозника, сухость во рту у работающих от хлебной пыли, словом, все те тончайшие оттенки состояния природы и человека, которые сообщают жизнь художественному произведению и вызывают целый рой мыслей и ассоциаций.
Мы познакомились с двумя произведениями Пластова и убедились в том, сколь различен его подход к решению, по существу, одной и той же большой темы — темы труда советского человека. В одном случае, в картине «Ужин трактористов», это проникновенное размышление о высокой поэтичности мирного труда, дарящего людям все нужное для жизни, доставляющего истинное душевное удовлетворение и душевный покой. В другом случае, в картине «Колхозный ток», это передача праздничной стороны труда в нашей стране, труда, исполненного ликования и радости, дающего выход неистребимой потребности человека в свершении, в действии, требующего напряжения всех сил и вселяющего в душу здоровое, теплое и прекрасное чувство солидарности, дружбы, борьбы за общее дело.
В картине «Колхозный ток» торжествует идея молодости и силы. Во всем: в природе, в состоянии людей, в их движениях и действиях — ощущается задор, напористость, здоровье. Не случайно все герои картины молоды, не случайно поместил художник на первом плане двух мальчишек, не случайно здоровьем пышет обнаженный торс колхозника, поднявшего сноп. В конечном счете все: и живая динамичная композиция, и драгоценная россыпь звонких красок, и слепящая яркость солнечного освещения, и характерные типы молодых колхозников и колхозниц— заставляет живо, непосредственно, глубоко почувствовать жизнеутверждающую силу этого полотна. В нем отражается молодость Советской страны, энергия народа, его вера в свои неисчерпаемые силы.

---

<<< Семен Афанасьевич Чуйков (1902-1980) <<<
>>> Василий Васильевич Мешков (1893—1963) >>>